Капитан первого ранга - Патрик О`Брайан

— Ни одного выстрела до тех пор… — начал он, но в этот момент адская сила швырнула его на палубу. «Поликрест» остановился как вкопанный. Он с разгону врезался в береговую мель Западной Наковальни.

Это стало очевидно, когда Джек поднялся на ноги и в разрыве полосы тумана увидел один форт прямо по корме и второй — почти такой же — на правом крамболе. Обе крепости проснулись с оглушительным грохотом и снопами пламени, осветившими небо. На «Поликресте» приняли форт Конвенсьон за Сен-Жак, внутренний рейд за внешний. Шлюп шел другим проливом, и французские суда были отделены от него непреодолимым песчаным мысом. Они находились на внутреннем, а не на внешнем рейде. Каким-то чудом «Поликрест» сохранил все свои мачты: зыбью его приподняло и немного протащило вперед.

— Отдать шкоты! — загремел Джек Обри: теперь уже не было смысла таиться. — Отдать шкоты! — Нагрузка на мачты уменьшилась. — Паркер, Пуллингс, Бабингтон, Россолл, тащите пушки на корму.

Если шлюп сел на грунт лишь нижней частью форштевня, то таким образом можно попытаться стащить его с мели. На противоположной стороне банки один за другим поднимались паруса — французы разбегались в разные стороны. И среди этой неразберихи он увидел два силуэта, стремившиеся пересечь ему курс. Это были бриги-канонерки, выдавшие свое присутствие двумя спаренными снопами пламени. Они явно намеревались прошить ядрами корму шлюпа.

— Оставьте носовые орудия! — вскричал Джек Обри. — Мистер Россолл, Адамс, ведите беспрерывный огонь по этим бригам.

Удивительно ярко светила луна, и, после того как дым развеяло ветром, он увидел батареи ясно как днем. Стал виден весь внутренний рейд, забитый судами, а под защитой пушек форта Конвенсьон стоял корвет. Наверняка это и был тот корабль, который загнали в порт «Тетис» и «Андромеда». «Что за идиот ошвартовал его в таком месте?» — мелькнуло в голове у Джека. Моряки «Поликреста», преодолев первое изумление, не поддались панике и дружно облепили карронады. Они тащили их на корму, стараясь не обращать внимания на грохот орудий форта. Сен-Жак стрелял больше для острастки, опасаясь попасть по своим морякам, находившимся перед «Поликрестом». Форт Конвенсьон все еще не мог установить правильный прицел, и железный ураган по-прежнему пролетал высоко над головами англичан. Огонь пушек брига был опаснее.

Ухватившись за трос, Джек Обри стал помогать тащить орудия на корму и велел принести клинья, чтобы закрепить лафеты, пока их не привязали понадежнее.

— Всем на корму! Всем, всем на корму. Мы сорвем шлюп с мели. Все прыгают по команде. Раз, два! Раз, два! — Все принялись подпрыгивать — может быть, общий вес карронад и ста человек поможет столкнуть шлюп на глубину? — Раз, два! — Но корабль даже не дрогнул. — Отставить прыгать! — Джек бросился на нос, мгновенно окинул порт зорким взглядом; посмотрел на часы. Четверть десятого. Скоро окончится действие прилива. — Все шлюпки на воду. Мистер Паркер, карронаду в баркас!

Корабль нужно стащить с мели. Если погрузить в шлюпку становой якорь, завезти его на глубокую воду, сбросить, а затем выбирать канат шпилем, то судно можно будет стащить. Но даже баркас не выдержит тяжести такого якоря. Нужно что-то покрупнее. В нескольких футах от Джека пролетело ядро, от воздушной волны он даже пошатнулся. С носа донеслось «ура»: ядром правой карронады разбило головное украшение одного из бригов. Однако ближайшие из судов нужно отрезать от берега. Все транспорты направлялись в сторону Ра-дю-Пуэн. Их ему не догнать. У входа в гавань оставалось несколько мелких люггеров, под защитой пушек форта Конвенсьон стоял один лишь корвет. Он был ошвартован носовыми и кормовыми концами чуть ли не у самого форта, ярдах в пятидесяти от берега, бортом к нему и носом в сторону Сен-Жака. А почему бы не захватить сам корвет? Джек отмел эту мысль как самоубийственную. Но почему? Риск будет огромен, но не больше того, которому они подвергнутся на шлюпе, когда, пристрелявшись, батареи возьмут их в клещи перекрестного огня. Он был очень близок к этому безумному решению, впрочем, не такому уж и безумному. Располагая корветом, не нужно будет заводить становой якорь, что займет слишком много времени.

— Мистер Россолл, — сказал Джек Обри. — Берите баркас. Ваша задача — отвлечь на себя огонь этих бригов. Захватите дюжину мушкетов и побольше зарядов к ним. Наделайте как можно больше шума — вопите, стреляйте, пойте. — Матросы через борт посыпались в баркас. Набрав в грудь воздуха, капитан закричал, заглушая рев батарей: — Добровольцы! Добровольцы, за мной! Захватим этот корвет! Ричардс, раздать пистолеты, абордажные сабли и топоры. Мистер Паркер, вы остаетесь на шлюпе. — За Паркером матросы не пойдут. Но сколько из них последуют за ним самим? — Мистер Смитерс, занимайте красный катер, ваши морские пехотинцы штурмуют корвет со стороны правой скулы. Мистер Пуллингс, возьмите синий катер и поднимайтесь с левой раковины. Как только подниметесь на корвет, рубите швартовы. Возьмите топоры. Затем взлетайте на мачты и отдавайте марсели. Больше ничем не заниматься. Подберите себе людей, живо. Остальные идут со мной. Нельзя терять ни минуты.

Киллик протянул капитану пистолеты, и тот спрыгнул в гичку, не оглядываясь назад. Матросы посыпались в шлюпки как горох. Бряцание оружия. Кто-то рявкнул у него под ухом:

— Потеснись, Джордж. Чего развалился? — Сколько же человек в шлюпках? Семьдесят? Восемьдесят? Даже больше. На сердце у Джека стало легче, черных мыслей как не бывало.

— Весла на воду! — скомандовал он. — На всех шлюпках тишина. Бонден, правьте через банку. Прямо на корвет. — Сзади раздался треск: залпом орудий с форта Конвенсьон у «Поликреста» снесло фор-стеньгу.

— Невелика потеря, — произнес Джек Обри, усаживаясь на корме, зажав коленями шпагу.

Днище шлюпки лишь один раз коснулось вершины песчаной банки, в следующую минуту они преодолели ее, оказавшись на внутреннем рейде, и устремились к корвету, до которого осталось полумили. Риск был огромный. На французском корабле могло находиться до двухсот человек, но была возможность застать их врасплох. Вряд ли французы ожидают, что подвергнутся нападению со стороны шлюпа, горюющего на мели, под огнем их орудий. Корвет стоял довольно далеко от « Поликреста», но был ошвартован удачно для нападающих: батарея форта Конвенсьон была расположена так высоко на мысу, что даже самый низкий угол вертикальной наводки не позволял орудиям поразить цель на расстоянии меньше трех сотен ярдов от берега. До француза оставалось всего пятьсот ярдов. Матросы гребли так, что трещали весла. Но шлюпка была тесной, тяжелой и набитой битком: гребцам было негде как следует размахнуться. Рядом с Джеком втиснулся Бонден, тут же был Парслоу — этому мальчугану здесь было нечего делать, — казначей, казавшийся мертвенно-бледным при свете луны; грубое лицо Дэвиса, Лейки, Плейс, все старые матросы с «Софи»…

Осталось четыреста ярдов. Наконец на корвете очнулись и принялись наверстывать упущенное. Град пуль. Выстрелы орудий вразнобой, огонь мушкетов. Теперь мушкетные выстрелы трещали вдоль всего берега. Взвились фонтаны воды от ядер тяжелых пушек Конвенсьона, которые били уже не по «Поликресту», а по его шлюпкам, лишь немного не доставая до них. И все это время с баркаса, шедшего сзади, били по бригам из маленькой шестифунтовой карронады, орали, стреляли из мушкетов. Вызывая огонь на себя, они отвлекали внимание от гички, бесшумно мчавшейся по внутреннему рейду. Снова, с предельным углом снижения, стали стрелять пушки форта, но их ядра падали уже с заметным перелетом.

Оставалось двести ярдов, сто. Остальные шлюпки вырвались вперед. Смитерс повернул направо, Пуллингс налево, чтобы обогнуть корму корвета.

— Бизань-руслени, Бонден, — произнес Джек, вытаскивая из ножен шпагу.

Бешеный град пуль, мощный рев — это морские пехотинцы шли на абордаж с полубака.

— Есть бизань-руслени, сэр, — отвечал Бонден, навалившись на румпель.

Последний бортовой залп с перелетом, и шлюпка коснулась корвета.

Вверх! На вершине волны Джек подпрыгнул вверх и уцепился за тросовые талрепы. Выше. Слава богу, абордажных сеток нет. Вокруг него французы кололи и чем попало били нападающих. Кто-то схватил его за волосы. Абордажники лезли вверх, перепрыгивали через поручни, разрывая жидкую цепочку защитников, вооруженных дротиками и банниками. Кто-то выстрелил из мушкета над самым ухом. Выхватив шпагу, с пистолетом в левой руке, он помчался на шканцы. С криком «„Поликрест"! „Поликрест"!» Джек Обри, сопровождаемый толпой своих моряков, бросился на группу офицеров. Возле бизань-мачты завязалась схватка. Началась бойня: утратив человеческий облик, люди молча рвали друг друга на части. Джек выстрелил из пистолета в одного француза и швырнул пистолет в лицо другому. Слева от него Бабингтон попал под огонь мушкета и упал. Джек склонился над ним; ударом шпаги он успел отбить штык, и тот воткнулся в палубу. Продолжая работать тяжелой шпагой, он снес солдату полголовы.